Папа и Саюл тихо переговариваются. Они сидят рядом с нашим жилищем, зачем-то разожгли костёр. Он небольшой, но всё равно непонятно. Зато я точно знаю, о чём они говорят. Правда, меня почему-то не зовут. Вчерашнее событие сильно взволновало не только папу и маму. Саюл тоже очень озабочен. Вот, начал разглядывать папин нож.

— Да, этот нож, — слышу голос старого шамана, — теперь не то чтобы ни на что не годен — он стал опасным. В нём словно тёмная сила течёт, как ручей. Опасная сила. С таким ножом ни одного ритуала не провести.

— И что, мы никак не можем это исправить? — Папин голос звучит тяжело и печально.

— Думаю, нет, Ульх. Пока не понимаю, что это за сила. Она очень мощная. А новый нож тебе делать долго. Нож шамана — сложная вещь. Я вот этот нож, когда готовил его для тебя, по всем мирам носил. В нём было много силы. Второй такой трудно сделать. Как ты теперь без ножа? Думать нам над этим надо.

От слов Саюла что-то поднялось у меня внутри, начало душить, словно слёзы. Сам себя не помня, подбежал к нему, выхватил нож и убежал в лес. Мне что-то кричали вслед, но я не хотел слушать и не хотел возвращаться. Ноги несли меня, словно я летел на ветре. Более того, я был уверен, что знаю способ спасти папин нож.

Через некоторое время, когда я стал уверен, что меня точно никто не догонит, сбавил бег до быстрого шага. Дал себе отдышаться, а то уже казалось, что скоро лопну от натуги. Потом я пошёл ещё медленнее, чтобы привести себя в полный порядок. Мне ведь сейчас надо будет говорить, а я задыхаюсь.

Тихий звон ручья навевал покой. Хотелось просто сидеть и смотреть на воду, ни о чём не думая. Такое умиротворение! Эх, забыть бы все заботы, но у меня очень важное дело!

— Ули! — тихо зову я, стараясь наполнить голос почтением. Мне никто не отзывается.

— Ули! — зову снова, но в ответ мне тишина. И вдруг вспоминаю — совсем забыл в суете! — что нужно перейти на особое зрение. С силой выдохнул, собрался, приготовился — и снова позвал хранительницу священного ручья.

— Ильхур, что привело тебя ко мне? — слышу тонкий прозрачный голосок. Стараясь сохранить спокойствие, рассказываю события вчерашнего дня и вынимаю нож. Ули озабоченно смотрит на меня и молчит. Я немного растерян: просто не понимаю, что мне делать дальше. Но вспомнил папу, его печальный вид. Силы пришли ко мне сами. Решительно протягиваю хранительнице нож.

— Ули, — твёрдо заявляю ей, — ты должна помочь! Я уверен, ты точно знаешь, что делать. Воды священного ручья в силах уничтожить эту гадость на ноже.

— Ильхур, мне нравится твоя уверенность, — тихо говорит Ули, — но всё может быть совсем не так, как ты хочешь.

— Это не я хочу, — немного сердито отвечаю ей, — это необходимо сделать для всех. Это важно, зло не должно победить! Без ножа папа как без рук, он не сможет делать ритуалы, а значит, защитить людей и меня от этого злого шамана.

— Пожалуй, ты прав, — задумчиво говорит Ули. — Давай его сюда: посмотрю, что можно сделать.

Я даю ей нож. Ули держит его в руках, долго и внимательно разглядывает.

— Отойди подальше, Ильхур, вон за те кусты, — велит она мне. Я немедленно делаю, что велено.

Через некоторое время со стороны ручья доносятся странные звуки. Я не могу даже представить себе, что, кто и как может издавать их. Это был и не крик, и не разговор, не скрип или плеск, а совсем-совсем непонятно что. А потом что-то бумкнуло, и я понял: мне пора идти к хранительнице за ножом, всё уже закончилось.

Я осторожно подошёл к ручью, Ули нигде не было видно, ручей был спокоен, будто здесь совсем ничего не происходило. На камне, на самом видном месте, лежал нож моего отца. Думаю, я понял всё правильно: просто подошёл, взял нож и сразу же отправился восвояси.

На подходе к селению меня кто-то сильно потянул за рукав. Возмущённый, я тут же развернулся, чтобы наказать обидчика. Но увидел Юрхана. Он приложил палей к губам и жестом пригласил следовать за собой. Через несколько шагов он велел лечь под лапами огромной старой ели.

— Ты должен это увидеть! — прошептал мне Юрхан прямо в ухо. — Только лежи тихо. Сейчас он пойдёт. И вправду послышались тихие шаги. Так ходят те, кому очень надо остаться незамеченными. Через несколько мгновений мы увидели крадущуюся фигуру.

— Тахту! — Я тут же узнал злого шамана.

— Смотри внимательно! — придавив меня к земле рукой, велит друг. — И не разговаривай — он услышит. Мы сейчас пойдём за ним: ты должен это увидеть, — едва слышно шепчет Юрхан. — Помнишь походку охотника? Я тебя ей учил. Так вот, пойдём за ним, как за дичью. Понял?

Я в ответ молча киваю.

Мы следили за Тахту достаточно долго. Шли на расстоянии, умело прячась за деревьями и кустами. Юрхан и в самом деле учил меня походке охотника. Она бесшумная, благодаря ей можно незаметно подкрадываться к зверю. Мне эта походка неплохо давалась, но Юрхан, конечно, владел ею лучше. Один раз я всё-таки наступил на сучок, и он предательски хрустнул. Хорошо, злой шаман этого не услышал. Но мой друг показал мне свой здоровенный кулак.

Вдруг я понял, куда он идёт. Кровь отхлынула от моего лица, задрожали колени и руки, по спине пробежал холодок. Я не стал делиться с другом своей догадкой. Просто молча шёл, как он мне велел. Оставалось ещё немного. Там, за кустами, будет большая поляна. Я бывал здесь несколько раз. Сначала меня сюда привёл отец, а потом уже я ради интереса прибегал сам.

Мы легли за кустами и с облегчением выдохнули. Здесь мы точно останемся незамеченными. Идти больше не нужно — значит, риск попасться сошёл на нет.

— Теперь смотри! — тихо шепчет Юрхан. — Я не понимаю, что он делает, но ты должен знать. Я его вчера здесь отслеживал. Думаю, он опять будет это делать.

Я замер. Тахту преодолел поляну. За ней старое шаманское кладбище. Здесь хоронят только шаманов. Место, скажем так, не самое приятное. Оно полно силы, но сила эта тяжёлая, она пахнет смертью.

Тахту снял шапку. Вместо неё он нахлобучил на голову странную штуку с рогами. На рогах висели какие-то непонятные предметы, которые трещали и постукивали, когда он тряс головой. Шаман начал ворговать и ходить кругами. А потом громко завыл, словно зверь. И вдруг я увидел, как в него втекает чёрная сила. Она шла прямо с мёртвой земли кладбища.

Тахту умело управлял этой силой. Он не только насытился ею сам, но и напитал своих духов-помощников. Затем он собрал их в бубен и в какой-то непонятный мешок из меха. А потом злорадно рассмеялся. Я узнал этот смех: именно его мы слышали тогда в кустах. Теперь мне всё стало ясно. Тахту ушёл. Я же лежал ни жив ни мёртв. Юрхан кое-как привёл меня в чувство, и мы пошли домой. Я шёл торопясь: неизвестно, какая опасность ждёт меня и моих близких. Нужно всё срочно рассказать папе!