Папа подзывает меня. Чувствую, сейчас будет что-то интересное! С охотой подхожу к нему. У него в руках перья, куски кожи и нитки, а ещё — короткие сухие веточки. Мои глаза заблестели. Сгорая от нетерпения, подхожу к нему.

— Важно знать, какого духа ты хочешь поймать, — говорит отец. — От этого зависит многое. Делая ловушку, ты многого не учёл. Навязал кучу перьев и пошёл к шишивам! А для них это лишь веселье. Вот они и разломали её. Ловушка, Ильхур, должна не только привлечь духа, но и стать для него домиком. Куда должны были поместиться все твои шишивы?

— Папа, ну я же не знал!

— Вот именно: не знал. Об этом я тебе и говорю. Во всём должно быть разумение. Теперь смотри: складываем всё вот так… — И папа начал собирать ловушку для духа. Сделал он её быстро, и так ловко у него всё получалось! Я над своей ловушкой возился долго, а он вот раз — и готово.

Теперь идём к тому самому поваленному дереву у реки. Папа несёт ловушку, а я пытаюсь на ходу собрать горсть брусники. Но папа так быстро шагает, что это даётся мне с трудом, а ещё он постоянно меня подгоняет. Но брусники же хочется!

— Ловушку надо настроить, — сев на бревно, говорит папа. — Для слабого духа хватит и воргования. А вот для серьёзной ловушки уже камлать надо.

Отец начал издавать тихие гортанные звуки. Ритмичные, лёгкие, они быстро наполнили пространство. А потом я увидел — этого не передать словами! — как эти звуки направились к ловушке. Как если бы они вдруг стали из плоти, такими настоящими, и пошли один за другим в ловушку. А она впитывала их, будто в ней есть дверь и звуки один за другим входят в неё и остаются, словно они вошли в дом. В какой-то момент ловушка насытилась и задрожала.

— Теперь из неё никто не выберется, — уверенно сказал папа. — Она стала очень сильной, ни одному малому духу её не сломать. Вот смотри. — Он поставил ловушку на землю. — Ложись рядышком.

Я тут же, счастливый, исполнил волю отца. У меня дух захватывало наблюдать за шишивами вместе с папой, да ещё и поймать одного из них! С огромным трудом я справился с собой, но всё равно руки немного дрожали — пришлось прижать их телом.

Ловушка вздрогнула. Я ещё не успел переключиться на особое зрение, поэтому не увидел, кто в неё попался. Зато я увидел изумлённые глаза папы. Лицо его мгновенно стало напряжённым, он весь собрался, вскочил и, широко расставив ноги, начал раскачиваться и произносить всё те же гортанные звуки.

Если честно, я испугался. Собравшись, сумел переключиться на особое зрение. Теперь и на моём лице было полное изумление: в ловушке сидел страшный и злой дух. Он был большим, даже странно, как он уместился в ловушку. Дух был силён, ловушка едва сдерживала его. Было слышно, как она трещит. Ещё немного — и дух, сломав её, вырвется на свободу. Но рядом со мной папа, значит, особо беспокоиться не стоит: он справится с любым духом.

Правда, я начал замечать, что у папы возникли сложности. Пока всё, что ему удавалось, так это сдерживать духа — но не более того. А тот уже почти освободился: ещё чуть-чуть — и он кинется на нас. Дух становится больше, он растёт прямо на глазах! И он очень страшный. Чувствую, как по спине потёк холодный пот и задрожали колени. В голове непрерывно стучит: «Что делать? Что делать?».

Папа собран. Он внимательно следит за духом. Я вижу, как он собирает силу. Видимо, он ждёт нападения и готов к нему: как только дух бросится, его встретит удар страшной силы. Мне кажется, что папа хочет именно ударить силой, разрушить или убить духа — не знаю, как правильней тут выразиться.

И вот дух вырвался. Папин удар остановил его — но и только. Теперь между ними словно появилась стена. С одной стороны, дух рвётся к папе, а с другой — сила папы, не дающая возможности приблизиться к нему. Плохая ситуация: может получиться так, что папа долго не продержится. Я ясно вижу, что злой дух набирает силу, становится мощней и напористей.

И тут у меня мелькнула спасительная мысль: а что и как питает духа? Что если лишить его подпитки? Стал внимательно смотреть. Соображать надо быстро, а действовать — ещё быстрее. Сначала мне ничего не удавалось разглядеть. Казалось, будто дух распухает от силы сам по себе. А потом я увидел! Под его правой «ногой». К ней тянулся тёмный ручеёк, он бежал под землёй, поэтому мне не сразу удалось его разглядеть. Ручеёк силы был тонкий, но чёрная гадость, питавшая духа, текла по нему весьма стремительно.

Недолго думая, я выхватил у папы из-за пояса его особый шаманский нож и подбежал к злому духу. Я знал, что он ничего не сможет мне сделать, поскольку всецело занят противостоянием с папой. Стоит ему чуть ослабнуть, папа порвёт его на мелкие кусочки. Я смело перерезал ручеёк ножом. Вдруг что-то бахнуло, и я отлетел в сторону. Немного ушиб колено.

Оказалось, что «обрывок» гадкого ручейка лопнул, словно натянутое сухожилие, даже куски дёрна отлетели в сторону. А дух, лишённый силы, начал сдуваться. Теперь он уже не мог сопротивляться папе. Я видел, как отец с облегчением выдохнул. Быстро подойдя к сломанной ловушке, он уверенными и стремительными движениями починил её.

Дух, увидев починенную ловушку, начал пятиться. Мне показалось, что при этом он обиженно сопел, как простуженный лось. Но папа был неумолим, взгляд его сделался суров. Ух каким красивым он был в этот момент! Два быстрых шага — и дух запутывается в ловушке. Папа начинает ворговать — ловушка набирает силу и надёжно запирает духа. Я кричу и прыгаю от радости. А потом бегу к папе и крепко его обнимаю. Он смущённо отстраняет меня.

— Папа, ты победил его! — снова кричу я. — Ты у меня самый крутой шаман на свете! Ура!

Но папа отчего-то не разделяет моей радости.

— Ильхур, — озабоченно говорит он, — он нас чуть не убил. Я впервые вижу такого духа и совсем не понимаю, где и как он набрал столько силы. И объясни мне, что ты делал моим ножом? Кстати, где он?

Я тут же бросаюсь на поиски и быстро нахожу нож в траве. Подаю папе, он внимательно смотрит на него.

— На лезвии отметины, посмотри! —  Папа протягивает мне нож. Я бережно беру его и начинаю разглядывать. Вдоль лезвия бежит нечто, похожее на тот самый ручеёк силы.

Я говорю об этом папе и подробно рассказываю, как обнаружил и перерезал ручеёк грязной силы. Он внимательно слушает меня, озабоченно покачивая головой. Я вижу, что он сильно взволнован. Но чего грустить? Мы победили, надо радоваться! Я пытаюсь ему это объяснить, но он не отвечает. Вот так, молча, мы и пришли домой. Даже немного обидно стало. Надеюсь, хоть мама за нас порадуется…