Утром пришёл Юрхан. Он был весь в радостном возбуждении. Щеки румяные, глаза сияют, гордая осанка и твёрдая походка. Весь вид его говорил, что он совершил нечто такое, чем непременно нужно со мной поделиться, иначе он лопнет. Я с нетерпением направился к нему.

— Здравствуй, Юрхан, как твои дела?

— Сейчас расскажу, только давай сядем, а то я устал, — степенно проговорил мой друг.

Я показал рукой на бревно. Неспешно пошли к нему: впереди излучающий гордость и важность Юрхан, сзади заинтригованный я. Он не торопясь опустился на бревно, подождал меня, пока я устраивался поудобнее.

— Мы с отцом вчера были на охоте, — медленно проговорил Юрхан.

— Ну…? — нетерпеливо поторопил я.

— Трудный был день, — всё так же медленно, с большими паузами продолжал он, — но мы вышли на след. Погоня долгая была, мы его через такие буреломы преследовали — жуть!

— Кого?! — Ещё немного, и я дам Юрхану звонкую затрещину.

— Только к вечеру удалось к нему приблизиться, — не унимался Юрхан. — Да, славная была охота!

— Да говори ты толком! — не выдержал я.

— Лося мы вчера завалили, — смеясь ответил друг, — потом еле до дома доволокли. Это мой первый лось, Ильхур, представляешь?

— Здорово! Вот ты молодец! — похвалил я друга.

Потом мы долго обсуждали его охоту: как волокли лося, что будут делать с мясом, доволен ли Юрханом отец. Много было вопросов, было о чём поговорить.

Наш разговор резко сменил тему, когда прибежала моя лисичка. Подойти близко она не решалась: Юрхан был ей незнаком, она боялась его. А вот ворон без всякого стеснения слетел ко мне на плечо и что-то радостно проворчал.

— Вот это да… — не найдя других слов, протянул Юрхан.

— Это мои друзья. Я теперь разговариваю с животными и птицами, они меня слушаются. — Для наглядности я посмотрел на Зулу и передал ей команду лизнуть мою руку. Она подошла, опасливо косясь на Юрхана? и тихонько тронула языком мою ладонь.

— Вот это да! — Юрхан был в явном восхищении.

— Правда, на Рябиновой горке, они вели себя странно…

Я не успел закончить, Юрхан оборвал меня криком^

— Ильхур, ты был на Рябиновой горке?! И ты всё ещё жив? С тобой всё в порядке?!

— А что со мной может быть не в порядке? — Я был изумлён. — Мы же с тобой и раньше туда ходили, ничего с нами не случалось.

— Ильхур, ты хоть знаешь, что такое Рябиновая горка?!

— Думаю, этого не знаешь и ты, — прозвучал старческий голос у нас за спиной.

Мы обернулись и увидели пристально разглядывающего нас Сахту.

— Сейчас он начнёт рассказывать тебе небылицы, Ильхур. Много историй выдумали, так много, что правду забыли. А тебе её надо знать.

Мы подскочили, приглашая Сахту сесть. Он с удовольствием пристроился на бревне. Жестом показал, что и мы можем садиться, что мы тут же и сделали, а затем замерли в ожидании его рассказа.

— Ильхур, ты когда-нибудь задумывался, почему эту горку Рябиновой прозвали? А ты, Юрхан?

— Ну, рябины там растут, — неуверенно ответил мой друг.

— И много ты там рябин видел?

— Я видел только одну, у подножия, — уверенно ответил я. — А на горке вообще почти ничего не растёт.

— В том-то и дело. А ты что, забирался на неё? — внезапно встревожившись, спросил старик. Я в ответ кивнул головой. Он тут же стал внимательно меня разглядывать, что-то беззвучно приговаривая. Покачал головой.

— Слушайте внимательно, — после некоторых раздумий продолжил Сахту. — Обычно о Рябиновой горке говорят, будто на ней с ума сходят — и это с того, что духи тамошние морочат голову. Рябь от них в голове, сознание рябит — понятно? Потому горка Рябиновой и называется. Ни о каких рябинах изначально речи не шло.

Ильхур, ты обратил внимание, что склоны горки не пологие? Они раньше ступеньками были, да вот мхом поросли. Давно это было, очень давно. Во времена, когда боги жили рядом с людьми, на эту горку сам Алра-Юс поднимался — с людьми говорить. К нему на суд туда приходили, а ещё — за советом или помощью. У горки порой столько народу собиралось, что ни лечь, ни сесть.

Священным это место долго считалось. А теперь вот всё быльём поросло. Сторониться её люди стали. А ведь и сейчас на ней с богами говорить можно. Только вот без дела приходить нельзя. Спросит Ларрма-Ку, зачем пришёл человек, а если у него ответа нет, то и беда может случиться. Когда человек себя не понимает, жизни своей ему не построить, нет у него пути в жизни, только тропа в никуда под ногами стелется.

— Сахту, но я не знал! Ларрма-Ку — наверное, это она была — такая, с серебряным голосочком, и в самом деле спрашивала у меня, зачем я пришёл — а мне и сказать нечего. Я просто так ведь там был, без умысла!

— Просто так, юный Ильхур, ничего не случается. Если ты попал на горку, то была сила, которая тебя туда привела. Может, ты и был там для того, чтобы понять, кто ты и куда тебя твой путь ведёт. Серебряный голосочек! — старик фыркнул. — У неё голос, будто звёзды поют, будто ветер на солнечных лучах музыку играет. И красоты она неземной.

А раз ты выжил, Ильхур, значит, должен помнить, что с тобой произошло.

— Я ничего не помню, — смущённо отвечаю я Сахту.

— Серебряный голосок вспомнил, значит, и остальное в памяти есть. Мама хоть знает, куда тебя вчера занесло?

— Нет. — Я попытался объяснить ему, что ничего не помню, поэтому не удалось маме ничего рассказать. И ещё что-то хотелось мне поведать Сахту, слова рвались с языка. Но старик не стал меня слушать. Взял за руку и молча повёл к матери.