Пришло время рассказать о Сахту. Я на болоте сегодня. Ем морошку и вспоминаю о нём. Он удивительный человек. Правда, эта фраза ничего не объясняет, но я и сам ничего не могу понять. Только и остаётся начать свой рассказ о нём с того, что он удивительный человек.

Во-первых, живёт он на земле уже очень долго — никто не знает, сколько ему лет. Наверное, он сам уже это забыл. Папа говорил, что и сам, когда был маленьким, слушал истории про голубых великанов. Он говорил, что и мой дед слушал Сахту. Вот так.

Непонятно, чем занимается этот старик. Хотя Сахту и стариком назвать сложно, уж слишком долго живёт. В нашем селении обычно все заняты охотой. Дичь едим, мясо в основном заготавливаем на зиму. А ещё ловят и бьют пушного зверя. На шкурки меняют всё необходимое для хозяйства. Это и одежда, и кухонная утварь, и мёд, и рыба, и самое главное — ножи. У нас нет кузнецов. Поэтому любое изделие из металла большая ценность.

А вот Сахту ничем не занят. Он не охотник, он не шаман. Целыми днями где-то ходит — никто не знает где. А вечером сидит у костра и рассказывает свои сказки. Я видел, как с ним подолгу разговаривали взрослые. Обращались к Сахту всегда с большим почтением, обычно немного склонив голову. Правда, я не понимаю, почему они так делают.

Однажды спросил об этом у мамы. Она немного задумалась и сказала вот что:

— Понимаешь, сынок, когда ты долго живёшь, много повидал, многое знаешь, вдруг случается что-то такое, с чем ты не знаешь, как быть. И во всём твоём опыте нет ответа — а он очень нужен. Спросишь у людей, но и они не знают, даже старики. А Сахту знает — за это его и уважают.

— А если спросить у шамана? У папы, например?

— Не всё можно узнать у шамана. Твой папа очень многое знает и умеет, только бывает и так, что даже Саюл разводит руками. Остаётся только Сахту — у него всегда есть ответ. И этот ответ всегда правильный. Это от того, что он знает законы богов. Редким людям даётся такое знание.

— А почему, мама? Разве люди не должны уметь общаться с богами?

— Конечно, должны, — терпеливо отвечает она, — только не все могут. Для этого нужно очень многое. Умение настраиваться особым образом, иметь большую силу — без неё не принять ответ богов: они намного мощнее людей. А ещё — быть очень чистым духом. Для этого необходимо быть честным и жить по правде.

— Так почему люди этого не делают? Разве им не хочется общаться с богами?

— Не всё так просто, сынок, — голос её мне показался грустным, — ты потом поймёшь, да ещё и Гурхум-Су постоянно мешает своими чёрными делами. Лишь над Сахту он не властен. Пожалуй, Саюл тоже не под ним ходит.

— Мама, а я смогу разговаривать с богами?

— Думаю, да. Только тебе нужно будет много работать и учиться. Быть честным человеком непросто. Скоро ты это поймёшь. А силы у тебя достаточно. Делай      чистым дух, тогда может получиться.

Ем морошку. Набил целый рот — очень вкусно! Вспоминаю Сахту. Он сам говорил со мной. И даже доверил свою тайну. Вообще с ним очень спокойно. Везде, где он появляется, люди сразу успокаиваются и становятся более радостными и приветливыми. Я много раз это замечал. Было так, что и драки останавливались. Однажды — я тогда впервые узнал, что взрослые тоже дерутся — он появился словно из ниоткуда. А ссорились наши охотники с рыбаками из соседнего селения: о цене за шкурки не договорились. Мужчины с красными от гнева лицами кричали, а потом пустили в ход кулаки. А тут Сахту появился — и сразу всё утихло. Спор тот они спокойно решили. Удивительно!

И Сахту тогда правда появился из ниоткуда. Я внимательно наблюдал за происходящим. Я видел и полянку, и тропинку, и дорогу, а заодно все кусты да деревья. Я в селение охотников живу — у нас так все умеют. Но Сахту не пришёл — он появился. Иначе я бы его заметил либо на тропинке, либо на дороге. Потом я об этом папе рассказал, но он мне не поверил и велел больше никому не говорить. Обидно.

А ещё от Сахту свет идёт. Не знаю, как ещё это объяснить. Просто этот свет почти никто не видит. Мои родители видят — я у них спрашивал. Помню, они обрадовались, что и я могу видеть его свечение. Они сказали, что каждый человек светится, но такого яркого света, как у Сахту, нет ни у кого. Я решил это проверить. Всё вышло, как сказали родители. Ярче всех светилась мама, чуть слабее, совсем на немножко, папа. Красивый и сильный свет был у Саюла. У Лигвы, знахарки, тоже был сильный свет. Ещё были шаманы с ярким свечением. Остальные люди светились меньше, а то и вовсе были блёклыми. Но никто не сиял так, как Сахту.

Иногда мне кажется, что Сахту вообще не человек. Но ведь это невозможно. А кто тогда он? Богом он быть не может — он же не голубой великан. Духом тоже не может быть — у них нет тел. Он не шаман, не ведун. Кто он вообще — непонятно. Потому я и начал свой рассказ с того, что он удивительный человек. Что тут ещё скажешь?

 Да, я сегодня один на болоте. Юрхан со мной не пошёл. Как-то странно он отказался идти. Я ничего не понял. Он мне сказал, что дома много дел, надо с малышами нянчиться. Такое я от него впервые слышу — никогда малыши не мешали нам играть или лакомиться ягодами. Да и взгляд у Юрхана был странный. Он старался не смотреть на меня, да и вообще выглядел каким-то отстранённым. Непонятно.

Ну ничего, пошёл один. Я умею быть в одиночестве, часто мне оно нравится больше, чем шумная компания, даже если это мои друзья. Просто, когда очень шумно, многое исчезает и ускользает. Словно шум отпугивает что-то очень важное и тонкое. Оно едва уловимо, и я не могу подобрать слов, чтобы это выразить.

Вот и сейчас. Я уже выбрался из болота и лежу на тёплом камне, а это тонкое окружает меня. Я его слушаю и даже вижу, но не глазами, а чем — и сказать не могу. Просто немного рассеянный взгляд и смотрю сквозь глаза, будто из центра головы. Мир тут же становится другим.

Я вижу, как иначе начинает падать свет. Он становится таким настоящим, плотным, немного похожим на туман. Меняются звуки: они теперь не просто звучат, а присутствуют в пространстве, как есть в нём всё остальное, что можно потрогать, понюхать или укусить. Примерно так же меняются и запахи: они теперь тоже часть пространства, как свет и звук. Очень интересно и красиво!

В таком состоянии я вижу как бы другую часть мира — будто именно из неё он появляется, становится твёрдым и ясным. Ещё я вижу свет, он идёт от гор. Сильный свет, гораздо ярче, чем у Сахту. И свет этот удивительным образом манит меня.